сборник рассказов, вып. 11. - Москва: Волчок, 2022.- С.46-60.- Текст: непосредственный.

«Поваленное дерево всё ближе. Я бегу и тоже думаю: дедушки такое пережили! В страшном сне не приснится. Я и не знал, что мой дедушка такой герой. Из фашистского плена убежал, пятерых с собой увёл…  И ещё долго в тюрьме потом сидел непонятно за что. Собаками травили…  И деда Матвея так жалко, и его музыкальных пальцев. И ещё думаю: они пережили такой ужас, а я – боюсь какого-то дерева? Стыд и позор! …

Дедушки наши, поваленные деревья, лежите вы, но не сдаётесь, всё тянете изуродованные руки и души вверх, к солнцу, к жизни…  И я не сдамся никогда. Чтобы ни случилось».

сборник рассказов, вып.13.- Москва: Волчок, 2022.- С.5-10.- Текст: непосредственный.

«- А ты что на меня так смотришь? Памятники, всё правильно.- Она поставила тарелку передо мной, на несколько секунд мир скрылся за горячим картофельным паром.- Это маги, а не каменные истуканы. Задача памятника – сохранять правду. Рояль этот – мощнейший артефакт. В него моя мама-хранитель складывала информацию о выкраденных людях – это и письма детей и жён, лицензии на применение смертельных чар, приказы тихарей, доносы и многое другое. И до сих пор до них никто не смог добраться. А хотели многие! Там столько ужасов, доказательств, правды. А правду не все любят…

Там и про дедушку есть. Письма с отказом выдать информацию о том, куда его отвезли, Его выкрали ночью, разворошили всю квартиру, пытались вскрыть рояль, но защитная магия отшвырнула их. Надо было ему на себя чары наложить».

сборник рассказов, вып. 12. - Москва: Волчок, 2022.- С.35-40.- Текст: непосредственный.

 «Я считал, что у всех детдомовских родители погибли на войне. Папа сказал:

- Думал, ты совсем ничего не помнишь.

-Это и есть ничего.- Мама грустно улыбнулась.- Какие-то куклы. Какой-то поезд. Вокзал, где я потерялась. Вот и всё.

- Слушай, давай напишем на радио, - встрепенулся папа, - может быть, остался кто-то!

- Не хочу я никого искать!- Мама вскочила и пошла к выходу, мы с папой – за ней. – Только зря переживать. И приёмник у нас не работает. И не чини, всё равно слушать не буду.

Но папа его починил, и с тех пор мы всегда слушали радио: «Разыскивает брата и сестру Петров Николай…». Их, разыскивающих, было так много!

Я очень просил маму написать в передачу письмо про куклу и зайца, но она только сердилась. А сама шла к радио каждый раз, заслышав эти объявления. Я мечтал, что найдётся бабушка и будет жить с нами. Почему-то я представлял себе её точно такой, как баба Нина из Ташкента, только с причёской маминой».

Читать полный текст здесь: http://korafest.ru/wp-content/uploads/2022/03/Антонина-Малышева-Кукла-и-желтый-заяц.pdf

сборник рассказов, вып. 4. - Москва: Волчок, 2020.- С.41-52. - Текст: непосредственный.

«А потом возник этот невыносимый, высокий, всё нарастающий пронзительный стон. Шноркель отдёрнул руку и заметался. Я не видела его, только чувствовала, как он носится мимо меня. А я как завороженная стояла на месте. Стон пронизывал меня насквозь, я слышала его, и мне вдруг показалось, что я различаю человеческие голоса.

Что хочет сказать этот лес? Я подошла к дереву, провела рукой по шершавой коре и как будто почувствовала… живое тепло. Я приникла к стволу, прижалась ухом, закрыла глаза. Стоны стали отчётливее, и я изо всех сил вслушивалась в них.

Я почти слилась с этим деревом в одно целое, а может, просто погрузилась в сон, в кошмар, только страха совсем не было. И вдруг то ли наяву, то ли во сне мимо меня пронеслись силуэты людей в чёрных кожаных куртках, с винтовками и наганами, наподобие тех, что были в фильме «Белое солнце пустыни», который недавно мне показывал папа. Они гнали перед собой толпу людей: подростков, женщин, стариков, священников… И среди ватной тишины я услышала выстрелы, крики, жуткие стоны. А потом всё опять стихло. И эта тишина была ещё хуже той, что вначале. Я зажмурилась.

С того дня Шноркель вскакивает по ночам, выбегает на балкон, и ему кажется, что за окном стонут и кричат деревья. Он пытается забыть, развидеть, но по-прежнему ощущает внутри себя тот ледяной сковывающий ужас, который мы пережили в лесу. Мама даже водила его к психиатру, и ему выписали какие-то успокоительные таблетки, как и его брату.

А я?

Я тоже не могу забыть тот день, тот август и тех людей в Кричащем лесу. Но я не хочу забыть».

сборник рассказов, вып. 2. - Москва: Волчок, 2019.- С.55-89. - Текст: непосредственный.

«Щеглов достал из кармана листок бумаги.

- Я просто хотел рассказать про своего деда… то есть прадеда…- Щеглов развернул листок. – Он как раз тут воевал, на подступах к Сталинграду…- У нас у всех прадедушки воевали… - растерянно сказал Щеглов. – Может, как-то это… побольше включить в фильм? ...

- Мне кажется, нашему фильму не хватает жизни. Ну да, мы потомки победителей, да, мы ездим по местам боевой славы, рассказываем про Сталинградскую битву… А почему мы про конкретно своих предков не рассказываем?

Фокеева уставилась на Хвостову.

- Мы что их стесняемся?

Хвостова вдруг покраснела.

- Ты на что намекаешь? – осторожно спросила она.

- Да так, - Фокеева потянулась. -  Вот у меня прабабушка – стрелок-радист, две медали «За отвагу», орден Красной Звезды, у Суконникова – танкист, Труба – в артиллерии, Щегол – пехота, а у тебя?».